Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
Дверь в спальню Уильяма распахнулась, и собаки побежали вниз по лестнице, Уильям вслед за ними. Альва принялась искать спички, чтобы зажечь лампу.
Через лай собак из холла донесся голос Уильяма:
– Ради всего святого, что происходит?
– Сэр, Командор умирает, – прокричал человек.
– Кто тебя прислал? – спросил Уильям, успокаивая собак.
– Ваш отец, сэр.
– На этот раз он уверен?
– Кажется, да.
Наконец-то. Бедный Командор мучился уже несколько месяцев, а репортеры из «Таймс», «Уорлд», «Трибьюн», «Сан» и других газет околачивались у дома Вандербильтов день и ночь в ожидании его смерти. Начиная с весны, каждый из них надеялся первым поведать об этом миру, и уже не раз они опережали события, создавая громкими заголовками смятение на бирже. В июле газеты даже обошли вниманием столетие Дня независимости, ибо ходили слухи, якобы Командор уже одной ногой в могиле. Никто не думал, что умирать он будет так же яростно, как жил. Еще пару недель назад он подошел к окну своей спальни во втором этаже, поднял раму и прокричал:
– Будьте прокляты, грязные стервятники! Я еще не умер!
Уильям постучал к Альве и вошел в комнату. Босиком, с растрепанными волосами, в одной ночной рубашке, он напоминал Джорджа. Хотя молчаливый, задумчивый Джордж, который предпочитал обществу людей книги, был прямой противоположностью Уильяма. Настолько же он не походил на резкого и мрачного Корнеля или непоколебимого Фредерика. «Совершенно непонятно, что из него получится», – говаривал Уильям. «Но ведь он просто такой, как есть. Что в этом дурного?» – возражала Альва. «Чтобы добиться успеха в обществе, есть несколько способов. И для Джорджа ни один из них не подходит».
Гончие вбежали в спальню. Уильям свистом подозвал их к себе.
– Я полагаю, вы все слышали. Дед очень плох. Я должен к нему отправиться.
– Я поеду с вами.
– Вам не стоит беспокоиться… Особенно учитывая ваше положение.
– Но я хочу поехать, – солгала Альва. Меньше всего на свете ей хотелось видеть очередную смерть. – Ведь Элис приедет с вашим братом.
– Несомненно.
– Значит, и я обязана там быть. – Она откинула одеяло и встала, чтобы разворошить огонь.
– Вы стали такой…
– Круглой? – Альва положила руку на живот и выпрямилась.
Уильям отвел взгляд и развернулся к выходу.
– Я пришлю к вам служанку. Надо поторопиться.
Через минуту явилась Мэри. Она была совсем сонная, однако делала все быстро. Разобравшись с огнем в камине, она помогла Альве одеться. Сорочка. Панталоны. Чулки. Нижняя юбка. (Хоть корсет не нужен – наверное, это лучшее, чем сопровождалась беременность). Лиф. Кринолин. Юбка. Столько сложностей!
– Интересно, что бы случилось, заявись я туда в ночной рубашке?
– Думаю, миссис Ви велела бы вам уволить свою служанку, – улыбнулась Мэри.
– Значит, я почти готова пожертвовать тобой ради такого удовольствия, – вздохнула Альва.
Мэри быстро собрала ее волосы.
– Это все временно. И, кроме того, это благословение, не забывайте.
Альва не забыла. На самом деле, она наслаждалась месяцами беременности. Лучшее время ее замужества – не в последнюю очередь из-за того, что не нужно терпеть ночные визиты Уильяма.
– Да, Мэри, это благословение. Хотя я уже забыла, как выглядят пальцы у меня на ногах. Нет, ты только послушай меня! Прекрасный человек при смерти, а я жалуюсь, точно избалованный ребенок. Спасибо, что помогла, теперь ступай, возвращайся в кровать.
Снегопад укутывал притолоки и ступени тихих домов на Вашингтон-Плейс. Извозчик с трудом проехал через толпу довольных репортеров и любопытных зевак и остановился у дома под номером 10. Альва чувствовала облегчение – нет, не должен был Командор так долго болеть. Такому человеку не пристало тихо увядать, будто пораженная жучком осина, – ему полагалась милосердная смерть, как гибель могучего тополя в урагане. Хотя, конечно, просто так сдаться Командор не мог, не в его натуре подобное – будь он более покладистым, мягким и уступчивым, никогда не достиг бы того, чего достиг за восемьдесят три года своей жизни.
Сумма его достижений (в буквальном смысле) очень сильно волновала биржевых маклеров, акционеров, редакторов газет и завистливых граждан не только в Нью-Йорке, но и по всей стране. Каждому хотелось знать, сколько же стоил старый хрыч и кому достанутся все денежки. Его последняя воля и завещание держались в секрете и были неизвестны даже свекру Альвы. Члены семейства нервничали. Командор был достаточно упрямым, взбалмошным и непредсказуемым, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое – к примеру, завещать все своей шестерке лошадей. Он и правда любил их больше, чем кого- или что-либо в этом мире. Почему бы ему их не любить? Лошади приносили ему радость. Они были прекрасны и покорны. Они никогда ничего не просили и никогда не подводили его. Альва не удивилась бы, если бы он оставил своим сыновьям ровно столько, чтобы сводить концы с концами, вынудив их трудиться так же, как трудился он сам.
– Мистер Вандербильт! – крикнул репортер выходящему их экипажа Уильяму. – Что вам известно о завещании? Сколько у него было денег?
Уильям молча проводил Альву к тротуару.
– Мистер Ви! Сколько вы надеетесь унаследовать?
– Настоящие стервятники, – сказал Уильям Альве.
– Гиены, – согласилась она. – Не могут даже подождать, пока жертва умрет.
Спальня Командора была огромной, с высокими потолками, богатой лепниной, бархатными гардинами и внушительных размеров очагом, в котором ревел огонь. Мебели немного – кровать с балдахином, платяной шкаф, пара обитых тканью стульев да купленная две недели назад фисгармония из полированного дуба, на которой вторая жена Командора – Фрэнки – играла по его просьбе церковные гимны. Вообще комната сейчас походила на театр: кровать стала сценой, а вокруг нее рядами стояли многочисленные кушетки и стулья, заполненные зрителями, которые надеялись увидеть простую одноактную драму с быстрой развязкой.
Исполнитель главной роли лежал в центре кровати, укрытый тонкой шерстяной простыней, одеялом и покрывалом из синей с золотом парчи. Иногда он что-то бормотал, потом задремывал, временами стонал. Он категорически запретил убирать четыре солонки, поставленные под кроватью по совету его приятельницы-спиритуалистки миссис Тафтс, утверждавшей, что это «проводники здоровья». Тем не менее он распорядился послать за своим давним другом, священником доктором Димсом, который теперь стоял в углу, беседуя с доктором Линсли и свекром Альвы. По всей видимости, Командор даже сейчас пытался перестраховаться.
Вместе с Фрэнки и ее матерью первый ряд вокруг кровати занимали братья и сестры Командора, а также его дети с супругами. За ними разместились внуки со своими супругами и некоторые из правнуков – людей было так много, что стульев для всех не хватило, так что кое-кто из мужчин помоложе стояли в дальнем конце комнаты. Зрителям было жарко, они утомились и, что неизбежно в подобных условиях, благоухали больше положенного.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
